Из окна в окно золото бревно

Сказания русского народа (36 стр.)

Над кислой рекой Колокольчики звонки.

Из окна в окно Золото бревно.

Старик метет по горнице, Метлы летят по околице.

52) Лошадь, корова, лодка .

Прилетели на хоромы Три вороны; Одна говорит: Мне в зиме добро, Другая — мне в лете добро, А третья-мне всегда добро.

53) Котел с водою .

Под клетом, под наметом, Стоит бочка с вороньим салом.

Один до двенадцати родил, А двенадцать семь породило, Из семерых четыре выросло.

Стоит ивина Вся в сучьях.

Идет ни мужик, ни баба, Несет ни сгибень, ни пирог.

Маленький да гнутенький Весь дом стережет.

Сидит баба на грядах, Вся одежда в заплатах. Кто ни взглянет, Тот всплачет.

Маленький да гнутенький Весь луг обошел.

Сорву косматому голову, Выну сердце, Дам пить, Станет говорить.

61) Бочка с краном .

Стоит старик над рекой, Сам не пьет, других поит; Воду льет ни ртом, Ни ковшом, а долотом.

Стоит Мирон, Полна голова ворон.

Черно расколано, Берет оскомина.

Мила, перемила, Свои очи надсадила, Хоть грех, хоть два, А смерть хочется.

Черненька, маленька, Всему свету миленька.

66) Вино и похмелье .

Стоит море На пяти столбах, Царь говорит: «Потеха моя»; Царица говорит: «Погибель моя».

Бела-как снег, Зелена-как луг, Черна-как жук, Поет-как бык, Повертка в лес.

Жил нероня, Умер нероня. Никто его не хороня, Ни попы, ни дьяки, Ни мы, дураки.

На воде родится, На огне вырастет, С матерью увидится, Опять умрет.

Пять овечек стог подъедают, Пять овечек прочь отбегают.

Не пекут, не жуют, Не глотают, а все вкусно едят.

Кричит без языка, Поет без горла, Радует и бедует, А сердце не чует.

Идет в баню черен, Выходит красен.

Ходит без ног, Рукава без рук, Уста без речи.

Кругло, мало, Всякому мило.

Остро, нековано, Коснусь — поколано.

Сижу на тереме, Мала, как мышь, Красна, как кровь, Вкусна, как мед.

Живет без тела, Говорит без языка, Никто его не видит, А всякий слышит.

Сидит колюка на вилах, Одета во багрянец, Кто пойдет, Того кольнет.

Ни тело, ни дух, А с крыльями вокруг, К кому подлечу, Как раз научу.

Легко порхает, Сама не знает; Кто взглянет, Всякий угадает.

Росло, повыросло, Из куста повылезло, По рукам покатилось, На зубах очутилось.

83) Солнечный свет из окна .

Мету, мету, Не вымету, Несу, несу, Не вынесу.

84) Рыдван с дышлом .

Едет орда, Оглобля одна, А дуги ни одной.

85) Коса, трава, копна сена .

Щука двинет, Лес вянет, На том месте город станет.

86) Корова, ноги, рога, хвост .

Четыре ходоста, Два бодоста, Седьмой хлебестун.

Сам худ, А голова с пуд.

Дорогой капитал Все души напитал.

Кругла, да не девка, С хвостом, да не мышь.

Без рук, без ног, На все стороны клонится.

91) Птица в клетке .

Не грешна, А повешена.

Клеть плетена, Она вверх сведена, Сто рублей дана.

Дерну, подерну По белому полотну.

Сивый жеребец Под вороты глядит.

Висит баба на грядах, Вся в заплатах. Косо, не прямо, Куда ты идешь? Тебя стерещи, Зелено, кудряво, Тебя стерещи.

Маленький, сухенький Всех одевает.

У нас, у вас Поросенок увяз.

На воде не тонет. На огне не горит, В земле не гниет.

Бегуньки бегут, Скрыпульки скрьшят, Роговатики везут, Маховатики колотят.

Русские народные притчи

Взят от земли, яко Адам,
Ввержен в пещь, яко три отрока,
Посажен на колесницу, яко фараон,
Повезен на торжище, яко раб,
Продан за две лепты, яко хворост,
Пострадал от братии, яко Иосиф,
Вывезен на дорогу, яко зелие страдное,
И повержен в ров на посмеяние, яко Даниил.
Шла некая вдовица, зело убогая,
Подняла его и принесла в дом,
Облекла его в пеструю одежду,
Дала пить, и стал жить.

И почаша людие делити злато и сребро по кадям, а бесу зде предстоящу. Насыпаша людие едину кадь злата и рекоша бесу: «Се наша кадь есть».- «Добро есть ваше, людие»,- отвещава им бес. Насыпаша людие другую кадь злата и рекоша бесу: «Се наша кадь есть».- «Добро есть ваше, людие»,-отвещава им бес. Насыпаша людие едину кадь сребра и рекоша бесу: «Се наша кадь есть».- «Добро есть ваше, людие»,- отвещава им бес. Поделиша людие добро: ов злато взя, ов сребро. И ничто же остася бесу. И обратиша людие кадь, сущу пусту, вверх дном, и посыпаша златом дно, и рекоша: «Се твое есть добро». Видя бес толику хитрость, отвещава: «Кривду деете, людие». И рекоша людие: «Кривой бес! сам рек еси ты, что взята бысть правда на небо, а зде кривда остася».

2) ПРИТЧА ДАРИЯ, ЦАРЯ ПЕРСИДСКОГО

И поведа царь перский притчу во все страны:

«Стоит щит, на щите сидит заяц; прилетел сокол и взял зайца; прилетела сова на щит и села вместо зайца».

«Аще вгадаете, людие, мою притчу, дам вам три кади злата и сребра». И не вгада сию притчу ни един от человек. Прииде бес о едином оке, поведая всем сущим на земле: «Поведаю притчу вам, людие, за кадь сребра и злата». И приступиша людие к бесу. И глагола им бес о едином оке:

«Щит бо-есть земля; на щите сидит заяц, то есть правда на земле; прилетел сокол и взял зайца-то взята правда с земли на небо; прилетела сова вместо зайца на щит-то села на земле кривда».

Послаша людие к Дарию, глагола: «Се ответ наш!» И присла Дарий людям три кади злата и сребра.

Батька с сыном, да батька с сыном, да дедушка со внуком. Много ли стало?

Мать с дочкой, муж с женой, бабушка со внуком, отец с сыном. Много ли стало?

Здравствуйте, братцы, моей жены детки. Кланяйте-ся своему отцу и моему отцу; скажите, что его жены муж пришел.

Шуринов племянник, какая зятю родня?

Звал Ячмень Пшеничку: «Пойдем туда, где золото родится; мы там будем с тобою водиться». Пшеничка сказала: «У тебя, Ячмень, длинен ус, да ум короток; зачем нам с золотом водиться? оно к нам само привалится».

Шел мужик. Навстречу ему идут мужики: Солнце, Ветер и Мороз. Мужик мужикам поклонился, посеред дороги становился. После того мужик снял шапку долой, да и Ветру поклон. Солнце сказало: «Постой, мужик, вот я те сожгу!» А Ветер молвил: «Я тебя не допущу». Мороз промолвил: «Постой, мужик, я те заморожу». А Ветер молвил: «Я тебя отдую».

Из окна в окно золото бревно

Иван Петрович Сахаров

Знаменитый археолог, собиратель песен, народных верований, преданий и обычаев, родился в 1807 г. в гор. Туле, в семье священника. Он воспитывался в местной семинарии и потом стал готовиться к поступлению в университет. Собиранием неисчерпаемых в то время материалов по народоведению он начал заниматься еще до студенчества. Выгодное положение русского духовенства, как посредника между простонародьем и образованными, правящими классами, облегчало ему это великое дело.

Но откуда столь светлая идея могла забрести в голову вчерашнего бурсака в то время, когда даже в многоученой Германии только десятки людей относились с уважением и интересом к трудам братьев Гриммов, а сотни смотрели на них, как на чудаков, занятых собиранием такой дряни, на которую не стоит обращать никакого внимания? Сахаров в своих записках сам разъясняет нам это чудо глубоким и деятельным патриотизмом и чтением истории Карамзина, в которой этот патриотизм нашел себе прочную опору.

Много было говорено о влиянии этой знаменитой книги, но еще больше придется говорить о ней; в биографии каждого общественного, литературного или научного деятеля 30-х и 40-х годов видно ее поразительное действие. На Сахарова, как и на многих других, Карамзин влиял двояко: помимо высокого подъема национального чувства и «народной гордости», Карамзин дал ему прекрасный, плавный слог, которому он остался верен, несмотря на некоторый недостаток литературного образования и на резкости, в которые завлек его впоследствии дух его литературно-ученой партии, в то время не отличавшийся терпимостью.

Еще до студенчества И. П. Сахаров начал «печататься»: он работал одновременно с другими над историей родного города; часть этой работы издал тогда же, а часть послужила материалом для нескольких археологических статей, изданных впоследствии.

В 1830 г. Сахаров поступил в Московский университет на медицинский факультет; занимался он своей специальностью довольно усердно, но и в это время не оставлял излюбленных работ по археологии и народоведению, печатал статьи и собирал песни, обряды и предания. В 1835 г. он окончил курс лекарем, а в 1836 уже издал 1-ю часть своих знаменитых «Сказаний русского народа», которая через год потребовала переиздания. В 1837 г. он напечатал «Путешествие русских людей в чужие земли», а в 1838 приступил к печатанию «Песен русского народа» и в то же время с редким усердием при своих ничтожных средствах руководимый только горячей любовью к своему святому делу, продолжал издавать по рукописям чрезвычайно важные памятники старинной русской литературы.

Между тем его медицинская служба шла своим чередом; он был одно время университетским доктором, потом перешел на службу в почтовое ведомство, начальник которого, образованный князь Александр Николаевич Голицын, обратил внимание государя на бескорыстные ученые труды своего подчиненного. Государь поручил их рассмотрение министру просвещения, незабвенному по своей любви к науке гр. Уварову. Сахаров в 1841 г. получил высочайший подарок и увеличенный (вдвое) оклад жалованья.

В том же 1841 г. вышел 1-й том его «Сказаний» в большом октаве (3-е издание), в который он внес и песни; 2-й том этого издания вышел в 1849 г.; он заключает в себе массу интереснейшего историко-литературного материала, изданного не всегда с ученой точностью, но всегда по лучшим из известных тогда рукописей; многие важнейшие памятники нам известны исключительно по «Сказаниям» Сахарова; не будь их, история нашей допетровской литературы имела бы иной, несравненно более тощий и жалкий вид.

Иван Петрович Сахаров умер в сентябре 1863 г., в Валдайском уезде; последние годы его жизни, по словам знакомых, были медленной агонией много потрудившегося деятеля.

Обвинять Сахарова за то, что он, издавая памятники, не всегда придерживался строгого филологического метода, принятого в наше время, что он не указывал с точностью место записи предания или песни, что он не отмечал особенностей говора, что он не всегда отличал деланую литературную сказку от народной, даже за то, что он позволял себе подправлять стих в песне, слог и содержание в сказке,- значит обвинять его время за то, что оно не было нашим временем; и братья Гриммы в немногих из своих «Наus und Kindermarchen» сохранили особенности говора и народной речи; и лучшие германисты 30-х годов при издании памятников средневековой поэзии зачастую предпочитали более верному чтению варьянт, дающий более красивый смысл.

«Сказания» Сахарова имели огромное и благотворное влияние на историю русского народоведения: они возбудили глубокий интерес и уважение к памятникам народного творчества в довольно широком круге русского общества; благодаря им и трудам, частью или всецело на них основанным, выражение простонародный навеки изменило свой смысл; с книгой Сахарова в руках Киреевские, Рыбниковы, Гильфердинги, Чубинские отправлялись в свои экспедиции; с нее начинали свои подготовительные работы Буслаевы, Афанасьевы, Костомаровы; она же должна была быть настольною книгою у их многочисленных эпигонов…

Биография Ивана Петровича Сахарова

К сожалению, «Сказания русского народа» давно уже стали библиографической редкостью; «Песни» (изд. 1838-1839 гг.) и отдельные части 2-го издания «Сказаний» еще можно найти у букинистов за доступную цену, но «Сказания» в 3-м, единственно полном, издании едва можно приобрести за 25 рублей; особенно редок 1-й том, который даже выкраден из Императорской публичной библиотеки в Петербурге и не пополнен до сих пор.

А между тем «Сказания» важны не для одних студентов и специалистов: благодаря трудам русских ученых в последние десятилетия среди образованной публики возник серьезный интерес к народной жизни, быту, преданиям, верованиям. Теперь изучение народности вообще и народных «суеверий» в частности не является исключительно делом ученой любознательности, а делом практической необходимости для всякого практического деятеля, как изучение почвы для агронома.

Специалисты в своих статьях, кроме «Сказаний» Сахарова, не без основания заподозренных в ученой неточности, пользуются другими, позднее собранными материалами: отдельно изданы песни того или другого края обширной земли русской; отдельно изданы по рукописям и записям заклинания, загадки; издаются во множестве уголовные дела о чарованиях; то, что Сахаров называет «Чернокнижием», послужило задачею целого ряда солидных исследований. Но между всеми этими исследованиями и материалами нет и долго еще не будет возможности указать одну книгу, которая представляла бы так прекрасно составленный и так общедоступно изложенный обзор целого ряда явлений по народоведению. Публика не нуждается в указании номера и палеографических признаков рукописи, из которой взят любопытный материал, ни в обозначении уезда и волости, где записано сказание; варьянты и особенности говора только отпугивают ее; легкость и гладкость изложения для нее с избытком выкупают недостаток скрупулезной, научной точности.

«Сказания» Сахарова имеют еще одно неоспоримое достоинство перед современными трудами и изданиями того же рода. «Народоведы» последнего времени довольно резко разделяются на два вечно воюющие лагеря. Одни из них — школа национально-мифологическая- склонны выводить все предания, произведения устной поэзии, обычаи, верования из основ народной дохристианской жизни, даже из арийской прародины; другие — школа литературного заимствования- отыскивают, откуда народ усвоил, перенял тот или другой сюжет, то или другое предание и обряд; исследуют пути этого усвоения, разрывают главным образом толстый слой наносных, послехристианских традиций.

Окно в русской избе

Световое и смотровое отверстие в стене дома.В традиционном крестьянском доме XIX—XX вв.окна располагались на фасаде и на одной из

боковых сторон, той, где была входная дверь,а также на фронтоне или мезонине. Окна устраивались зачастую на закрытом крыльце,террасе.

В двухэтажных избах Русского Севера окна размещались, как правило, на втором этаже. Нижний этаж, служивший складским помещением, лавкой, ремесленной мастерской,имел вместо окон широкие двери, исполнявшие роль светового проема. В избе, состоящей из одного жилого помещения и сеней, прорубалось четыре окна: три на фасаде и одно на боковой стороне. В избах-пятистенках с прирубом, избах-двойнях устраивалось семь-восемь прямоугольных,одинакового размера окон: пять-шесть на фасаде, два-три окна на боковой стороне. Их высота равнялась диаметру четырех-пяти венцов сруба. Форма и размеры окон кирпичных домов были аналогичны окнам срубных изб. Однако в некоторых кирпичных зданиях верхняя частьокна делалась полукруглой. Фронтонное окно,называвшееся слуховым, было меньшим по размеру,чем фасадные окна. Иногда по своей форме оно приближалось к квадрату или напоминало бойницу русских крепостей. Окно мезонина, иногда называвшееся «светелкой»,венециянским окном, было сравнительно широким.

Оно представляло собой три поставленных вплотную прямоугольных окна. Окно закрытого крыльца могло быть тройным, одинарным, круглой,овальной или прямоугольной, приближающейся к квадрату, формы. Кроме перечисленных окон в крестьянском доме XIX—XX вв. были еще маленькие окошечки в подполье, сенях,клетях и чуланах высотой в один венец сруба,шириной около 20—30 см.

Главные окна крестьянской избы вырубались плотниками в уже готовом, поставленном на место срубе. В оконный проем вставлялась обвязка — деревянная коробка, к которой крепилась тонкая рама — оконница. В XVIII—XIX вв. оконная коробка делалась из толстых тесанных топором деревянных плах. Две плахи,косяки, ставились вертикально в оконном проеме.Каждый косяк имел с одной стороны продольное углубление, в которое входили шипы бревен стены, благодаря чему косяки плотно держались в проеме окна. Между косяками снизу укладывалось толстое стесанное бревно —подоконник, подушка, подлокотник, подгонявшийся вплотную к нижнему бревну оконного проема. Сверху между косяками вставлялось также тесаное бревно — лобанок, укреплявшееся с помощью углублений в косяках. Оконные коробки из пиленых досок появились только в конце XIX в. В оконную коробку вставлялась
легкая деревянная рама с переплетами для стекла— оконница. Переплет состоял из шести частей, реже из пяти. Окна в крестьянских избах не открывались. Помещение проветривалось через печную трубу или дверь. Иногда окно делалось с частично подвижной рамой.Одна из ее ячеек могла подниматься вверх или сдвигаться в сторону. В образовавшееся отверстие передавалась милостыня нищим или начинались предварительные переговоры с остановившимся
у избы незнакомым путником. Створчатые рамы, открывавшиеся наружу, появились в крестьянских избах, вероятно, в начале XX в.

Однако еще в 40—50-е гг. XX в. многие крестьянские дома строились с неоткрывающимися окнами. Зимних, вторых, рам в избах в прошлом не было. В холодные зимы окна покрывали снаружи плетенными из соломы матами или просто закладывались почти до самого верха соломой.
Окна, расположенные на фасаде и боковой стороне всегда имели ставни, закрывавшиеся на ночь. Они были одностворчатыми или дву-створчатыми, навешенные на петлях. Одностворчатые ставни считаются более древними. Двустворчатые в начале XX в. становятся в большей степени декоративными. Окна мезонина, фронтона,крыльца ставен не имели.

В начальный период русской истории, когда жилищем древних русов были полуземлянки и наземные срубные дома, люди обходились без окон. Свет, когда он был нужен, проникал через дверное отверстие, ориентированное на светлую и теплую южную сторону. В IX—X вв. в наземных срубных жилищах появились прямоугольные маленькие окна, высотой в диаметр бревна сруба, шириной в 30—40 см. Их принято называть волоковыми окнами, так как в старину они изнутри задвигались деревянными дощечками — волоками. Тем не менее в XIII—XV вв. в бедных домах с курной печью люди обходились даже без волоковых окон, сберегая тепло.

Волоковые окна в домах сохранялись довольно долго. Даже в XVII в. в боярских хоромах, царских дворцах жилые подклети имели волоковые окна. В деревнях же они сохранялись влоть до середины XIX в., соседствуя с кося- щатыми окнами. Косящатые окна — окна с косяками и оконницами, появились в русском жилище, вероятно, в XIII в. Первоначально они прорубались в княжеских и боярских хоромах, домах богатых горожан. Такие окна устраивали
и в летних помещениях, и в зимних, отапливаемых. В ячейки оконниц вставлялось стекло,слюда, бычий пузырь, брюховица, т. е. пленка,снятая с брюшины животного, рыбий пузырь.Через такие окна свет в дом проникал довольно слабый, так что даже в солнечный день приходилось пользоваться искусственным освещением. Увидеть через него что-либо на улице не представлялось возможным. Это относилось и к оконному стеклу, которое было мутнозеленого цвета, достаточно толстое, почти не прозрачное. Через слюду в дом проникало гораздо больше света. Однако стекло очень ценилось, особенно цветное, использовавшееся для оконных витражей. Причем русские князья и бояре любили витражные стекла ярких цветов, создававших иллюзию солнечного света в нарядной горнице.

В XIV—XVII вв. окна в жилых домах крестьян и горожан располагались, как и в более позднее время, на фасаде и боковой стороне. Если все три окна фасада были волоковыми, то одно из них помещалось посередине стены, два других значительно ближе к углам избы, но всегда на одном уровне. Боковое окно располагалось на стене, образующей с фасадной стеной красный угол. Верхнее окно служило для выхода дыма и освещения внутреннего пространства дома, не имевшего потолка. Одно нижнее окно освещало устье печи, другое нижнее и боковое — красный угол. В случае, если дом имел одно косящатое окно, то оно прорубалось в середине фасадной стены, волоковые окна по его сторонам на некотором расстоянии и чуть ниже, чем косящатое. Три косящатых окна даже в XVIII в. в русской деревне считались большой роскошью. Косящатое окно взяло на себя функцию общего освещения избы. Через него проникало большее количество света. Солнечные лучи, несмотря на малопрозрачные окончины, освещали не только печь и красный угол, но и
пространство около двери. Такие замечательные с точки зрения людей того времени окна получили название красных окон, т. е. красивых,солнечных.

Волоковое окно, дававшее верхний свет, перестало быть необходимым в избах с косящатым окном и исчезло с фронтонов средневековых домов. Оно появилось вновь, но уже как чердачное, слуховое окно, когда в домах стали делать потолки.

Мифологическим сознанием окна наделялись многообразными символическими функциями. Наличие окон, как и дверей, маркировало дом как жилище человека. «Без окон без дверей» мог быть только дом, принадлежащий «иному» миру и его представителям, таким, например,как Баба-Яга волшебных сказок. В то же время окно в стене осмыслялось как одно из самых опасных мест в доме, так как оно являлось границей между внутренним миром жилища и
внешним миром, воспринимавшимся как враждебный. Через окно в дом, считалось, должен проникать только солнечный свет, длинные лучи солнца: «из окна в окно золото бревно», «на улице станушки (рубахи) в избе рукава» — говорят старинные русские загадки. Все остальные проникновения через окна считались опасными для человека. Отсюда множество сохраняющихся до наших дней примет: птица в окно влетит — к покойнику, дятел постучит носом в наличник окна — к смерти или беде. Стук ночью в окно символизировал возвращение в дом покойника, недавно отвезенного на кладбище.

Принято было считать окно местом осуществления символической связи между живыми и мертвыми. Так, в день смерти человека на подоконник ставилась чаша с водой, а к косяку прикреплялся кусок белой ткани или полотенце. Вода и полотенце предназначались душе усопшего, по народным представлениям, находившейся сорок дней после смерти в своем прежнем жилище. Водой душа умывалась, а в полотенце отдыхала. В дни поминовения всех усопших на окна вывешивались полотенца или полотнища холста. Считалось, что по ним в дом на поминальную трапезу входили все приглашенные
хозяевами умершие родственники — «родители». В некоторых русских деревнях во время масленицы на слуховое окно клали первый блин, испеченный хозяйкой, он предназначался для мертвых. В деревнях существовало также обыкновение выносить гроб с телом некрещенного ребенка, умершего от горячки человека или колдуна не через дверь, а через окно. Бытовало поверье о том, что в доме, где часто ссорятся, ангел, оберегающий семью, находится
не в избе, а под окном. Отсюда существование запрета на выливание помоев, выбрасывания мусора через окно. Принято было считать, что милостыня нищему, переданная через окно, угодна Богу, так как скорей дойдет до него. Русские крестьяне также считали, что весть, полученная через окно, должна всегда привести к кардинальным переменам в жизни услышавшего ее человека, и поэтому никогда не переговаривались
через него друг с другом. Кроме того существовало поверье, что события, про- исходящие под окном дома в момент рождения ребенка, увиденные повитухой, определят весь дальнейший ход жизни новорожденного.

Окно закрытого крыльца равное ширине трех обычных окон крестьянской избы. Оконный проем мог оставаться открытым или быть застекленным. В том и другом случае он делился по вертикали на три части. Окно могло быть квадратным, прямоугольным, заоваленным сверху. В избах севера Европейской России каждую из трех частей окна могли сделать круглой или овальной. Иногда закругленной сверху была только средняя часть окна, боковые части оставались прямоугольными. Венециянские окна были известны в северных губерниях России, там, где крыльцо являлось важной архитектурной деталью крестьянской избы. Они были широко известны также в пригородных селах Ярославской, Московской, Тверской, Костромской, Нижегородской, Владимирской губ., в которых вместо крыльца в XIX в. стали строиться террасы. См. окно.

Смотровое и световое отверстие в стене жилого дома и хозяйственных построек, как правило, небольшого размера. В XIX в. такие окна устраивались, обычно, в клетях, чуланах, подвалах, на скотных дворах, их использовали не столько для освещения, сколько для проветривания помещения. В XX в.
волоковые окна стали стеклиться. См. окно.

ОКНО КОСЯЩАТОЕ (ОКНО КРАСНОЕ).

Смотровое и световое отверстие в стене жилого дома, обрамленное массивной колодой из четырех обтесанных брусьев — «косяков». Косящатые окна
были обычно почти квадратными, высотой в два, три, реже четыре венца сруба. В них вставлялась оконница, заполненная слюдой, рыбьим пузырем, брюховицей, стеклом. Окна с косяками были предметом гордости крестьянской семьи. Изба с косящатыми окнами часто упоминается в народных сказках, поэтическом творчестве как знак благополучия, ра- достной, светлой жизни. Особенно заметно это в цикле свадебных песен:

Уж ты светлая моя светлица,Ты столовая новая горница!
Во сыром-то бору светлица была зарублена,На добрых лошадях была вожена,
По тихому Дунаю ты, светлица, была строена,Что да косящатыми окошками во зеленый сад,
Что широкими-то воротами во зеленый луг.

Косящатые окна стали появляться в крестьянских избах, вероятно, в XVIII в., хотя были известны на Руси еще в XIII—XIV вв. См. окно.

То же, что косящатое окно. Слово «красное» в старину было синонимом «красивого».окно ОБРАЗЧАТОЕ. Смотровое и световое отверстие в стене дома, обрамленное массивной колодой со вставленной в нее оконницей, состоящей из мелких четырехугольных ячеек, заполненных слюдой, стеклом.
См. окно, окно косящатое.

ОКНО РЕПЬЯСТОЕ. Смотровое и световое отверстие в стене дома, обрамленное массивной колодой со вставленной в нее оконницей, состоящей из мелких
круглых, напоминающих розетки ячеек, заполненных слюдой, стеклом, брюховицей. См. окно, окно косящатое.

ОКНО СЛУХОВОЕ. Смотровое и световое отверстие на фронтоне избы, использовалось также для проветривания чердака. Окно вырубалось маленьких размеров (высотой в половину венца), квадратным или прямоугольным. Оно закрывалось изнутри дощечкой, двигавшейся в специально вырезанных пазах, или стеклилось в конце XIX—XX в. В северных губерниях Европейской России и в Поволжье слуховое окно обрамлялось росписью с наружной стороны фронтона. См. окно, окно волоковое.

ОКНО СМОТРИЛЬНОЕ. Смотровое и световое отверстие на закрытом крыльце жилого дома, как правило решетчатое. Окна на закрытых крыльцах крестьянских изб встречались на севере Европейской России, в Поволжье. Термин же смотрильное окно был распространен только у русского населения Западной Сибири. См. окно, окно венециянское.

ОКНО СУДНОЕ. Смотровое и световое отверстие жилого дома, расположенное в стене против устья печи. Оно могло быть волоковым ИЛИ обычным окном
с рамой. Свет из окна ПОЗВОЛЯЛ хозяйке увидеть внутреннее пространство печи при ее топке или приготовлении пищи. Такие окна были характерны для русских изб по всей России. Судными они назывались в деревнях северных и среднерусских губерний. См. окно.

ОКОННИЦА. Тонкая рама с переплетами, вставлявшаяся в колоду косящатого окна. В ячейки рамы обычно вставлялись кусочки слюды, рыбий пузырь, брю-
ховица. Ячейки могли быть прямоугольными, ромбическими, квадратными, круглыми, овальными, в виде розеток и т. п. Термин был распространен по всей России.

Сохаревская писаница (от деревни Жуково до села Глинское)

Вот и лето наступило. Сегодня по календарю первый день лета. Оденем свои походные штаны от Квазимодо, водрузим на голову кепки от солнца – и вперед за счастьем. Будем искать свое туристическое счастье на маршруте: д.Жуково – скала Боруха (Сохаревская писаница) – берегом Режа от деревни Сохарево до села Глинское.

Точка десантирования – своротка на Жуково. Выдвигаемся на юго-восток. Дорога идет долиной речки Рассоха через умопомрачительно зеленые поля. Идем неторопливо, как гурманы любуемся цветущими полями, высоким небом, вдыхаем ароматы, слушаем трели птиц… Такое ощущение, что жизнь наша протекает в нескольких реальностях: одна из них – наша городская жизнь с ее нескончаемой суетой, и совсем другая – походная, где все предыдущее неважно и где однозначно хорошо.

На окраине деревни Жуково, точнее на границе селений Жуково и Сохарево, еще стоит старинная пожарная вышка. Как и церкви, пожарки в каждом селе рубили на особицу. Пожарные сооружения раньше играли огромную роль в жизни любого селения, потому что пожары на Урале были настоящим бедствием. Порой, пожар уничтожал дотла целые населенные пункты. С дозорной каланчи велись наблюдения не только за пожарной обстановкой, но и за незаконной рубкой заводского леса. Лес был и остается очень важной составляющей в жизни каждого села: это и стройматериалы, и топливо, и вода в реках…

На левом берегу Режа примерно в 3-х километрах ниже деревни Сохарево расположена скала Боруха, на которой сохранились наскальные рисунки – Сохаревская писаница. Скала состоит из четырех ярко выраженных выходов общей протяженностью около 300 метров.

Левый берег Режа в районе скалы крутой зарос сосновым лесом, правый – пологий порос смешанным лесом. Чтобы добраться к наскальным рисункам, следует подняться на карниз, на высоту приблизительно 8-10 метров над уровнем воды. Склон крутой, задернованный, под ногами шишки затрудняют восхождение, норовят скатить вниз. Поднимались снизу, цепляясь за кусты, корни, камни.

Рисунок нанесен на плоскую поверхность камня охрой красно-коричневого цвета и густо перекрыт светло-серым кальцитовым натеком, сохранность изображений плохая. Где-то здесь должна быть человеческая фигура в «фертовой» позе, сетчатый мотив, рисунки двух птиц и какой-то неопределенный изобразительный мотив.

С карниза решили продолжить движение вверх, где-то там должна быть тропа, идущая по вершине Борухи.

— Может быть лучше не рисковать?
— Лучше… Но мы все-таки рискнем.

И рискнули… В каждом человеке, отдает он себе в этом отчет или нет, дремлет авантюрист и ждет своего часа. Наш, похоже, дождался, отбросил ко всем чертям благоразумие и к нашему собственному ужасу заставил начать «восхождение». Мы начали штурмовать весьма крутой склон. В свое оправдание скажем только, что он не казался нам очень уж крутым, но таковым оказался. До тропы было не так уж и далеко – метров пять-шесть, но склон был не только крутой, но и скользкий из-за шишек и дерна с нулевым сцеплением, и ухватиться было не за что. Несчастные пять метров мы, виртуозы-инвалиды, покоряли минут 20-ть: на метр заполз, на два сполз. Трудно ползти с гордо поднятой головой, но мы ползли и доползли.
Идиотизм какой-то. Похоже, у нас проблемы со здравым смыслом: он периодически куда-то девается. Ну, что тут скажешь? Даже Солнце не всегда в зените.
Взобрались-таки на тропу, сели на бревнышко передохнуть, прийти в себя. А в метре от себя увидели лужицу с чистейшей водой, похоже, родниковой. Надо же, на вершине Борухи маленький родничок пробился на поверхность, заполнил ямку и тут же нырнул куда-то в камни. Вспомнили, что идя тропой у основания горы, видели мокрый водяной след, я даже воскликнула: «Надо же, вода сочится откуда-то сверху!» Чудеса да и только!
Путешествие – это не всегда красиво и не всегда удобно. Зато самые яркие воспоминания начинаются со слов: «Зря мы это делали…»

Верхняя тропа скользит по хребту Борухи и выводит нас на смотровые площадки, процесс любования продолжается.

Приступаем к реализации второй части маршрута: идем берегом Режа на запад через селения Сохарево, Чупчугово, Ощепково, Голендухино. Года три назад мы ходили этим маршрутом, но, тем не менее, элемент новизны присутствует всегда: не то время года, не то состояние природы, не той тропой или дорогой пошли, а что-то и просто забылось, – и вот вам ощущение нового, нехоженого прежде маршрута.

Переправились через речку Рассоху, движемся в сторону Сохарево. На окраине деревни нас встречает скала Балабанов Камень, склоны которого усыпаны цветами клубники, оносмы простейшей, астры альпийской, ветреницы.

А поля на противоположном берегу неистово желтеют, это цветут одуванчики, нынче апогей их цветения.

В деревне Сохарево сохранилось немало старинных изб. В течение 17-18 веков Урал заселялся переселенцами из разных мест России. Новые жители ставили деревянные дома, украшали их наличниками. В узорах наличников отражались культура и традиции разных мест России и разных времен.

Хорошо сохранилась самая старая в Режевском районе изба со старым типом окон с простейшими наличниками.

Продолжаем идти берегом Режа в сторону деревни Чепчугово. Перед мостом, по которому проходит автотрасса Екатеринбург–Алапаевск, на пороге бурлит Реж. Несколько десятилетий тому назад на этом месте стояла мельница, которая проработала вплоть до 1960-х годов. Напротив порога – живописные скалы.

Новый железобетонный мост – своеобразная граница между селениями Сохарево и Чепчугово. На окраине Чепчугово расположена 20-метровая скала Смерти. Скала носит столь мрачное название потому, что на ее вершине расположен погост.

Селение Чупчугово старинное, было основано в 1680 году. В нем сохранилось немало старых домов, возраст которых переваливает за сотню лет. А на старинных домах – старинные наличники, некоторые из которых сохранили следы росписи.

Слово «наличник» происходит от слов «на личине», т.е. на лицевой стороне. Окна – это глаза дома, обращенные к внешнему миру. Избы ставились так, чтобы лучи солнца проникали через окно в дом, «из окна в окно золото бревно». Наличники не просто закрывали в избе проем от холода, они защищали от нечистой силы. Окно для древнерусской семьи значило очень многое. Сложилось множество поверьев и примет, связанных с окнами. Мусор в окно не выбрасывали. Ведь ангел-хранитель, оберегающий семью, находится не где-нибудь, а под окном. Когда рождался ребенок, верили, что события происходившие на тот момент под окном, определяют судьбу новорожденного.

К достопримечательностям Чепчугово можно отнести родник с чистой студеной водой и живописный Чепчуговский Камень – 20-метровая известняковая скала.

Реж извивается, за очередным ее поворотом уже виднеется деревня Ощепково. Деревни достаточно близко расположены друг к другу: одно селение заканчивается и тут же начинается другое.

На картах в селении Ощепково обозначен мост. Вот что он собой представляет в действительности.

В Ощепково прямо на берегу Режа обустроен родник, вода в котором признана самой вкусной в окрестности.

А мы неумолимо приближаемся к селу Глинское. Свое название село получило от речки Глинки и глинистого грунта земли, на котором оно и расположено. Первыми поселенцами были жители из центральных губерний России, вероятно Калужской, на что указывает то, что многие имели фамилию Калугиных. Старейшее поселение, впервые официально упоминается в 1659 году. Около 1663 года подверглось опустошительному нападению враждебных башкирских племен

Недалеко от места впадения речки Глинки в Реж находится скала Смерти. Откуда такое название? По рассказам местных жителей, в годы гражданской войны на скале Смерти были расстреляны местные сторонники большевиков.

Достопримечательностью села Глинское является усадьба мастера резьбы по дереву Николая Третьякова, которая расположена на улице Энгельса.

Наш поход подошел к своему концу. Куда бы мы не уезжали, а возвращаемся всегда домой. Там нас ждут.

Пластиковые окна в бревенчатом доме

Здравствуйте. Есть вопрос который меня очень беспокоит. У меня есть дом бревенчатый, ему 80 лет. Решили заменить старые деревянные на пластиковые окна. Приехали работники, все окна повыдерали вместе с коробками. Коробки были зделаны по принципу «паз-шип». Все шипы, коробки и бревна, вообще все звенит, ничего не подгнило. Окна пластиковые вставили в торец в шипы и задули пеной. Дом получился развязанный. Теперь вопрос, есть ли шанс, что какие нибудь бревна из за этой развязки начнут раскатыватся, при условии что дому 80 лет? Всего 8 оконных проемов. Естественно не знаю, есть ли нагеля. Спасибо за ответ.

Евгений, Вильнюс.

Привет, Евгений из Вильнюса!

Если вашему 80-летнему дому, у которого оконные блоки настолько в хорошем состоянии, что даже после выемки их из сруба «звенят», то вопрос на засыпку: А на кой вы их меняли?

Новоделы в виде пластиковых окон на старых домах в последнее время практикуются, но, на мой взгляд, это не есть хорошо. Понятно, что смотрятся такие окна внешне зачастую значительно эффектнее, чем старые деревянные. Но. Чем дальше, тем больше, независимые эксперты утверждают, что наличие пластиковых окон в доме нарушают экосистему и микроклимат помещений.

В частности могут проявиться после установки пластиковых окон такие вещи, как аллергия, а за счет сверхплотной изоляции от улицы — застой воздушных масс, приводящий (вне зависимости от периодического проветривания) к появлению микроплесени и некоторые другие, не столь явные и заметные.

Но что сделано, то сделано. Не переделывать же из-за того, что кто-то говорит об эфимерных проблемах.

Если ваш дом делали старые мастера, а, скорее всего оно так и есть, судя по тому, что оконные блоки все сделаны по принципу паз-шип, то и между оконными проемами они должны были поставить нагеля. Что является гарантией от разваливания бревен, которого вы опасаетесь. Но проверить это довольно-таки сложно. Хотя можно вынуть паклю между некоторыми венцами и с помощью узкого и тонкого щупа попытаться это определить.

Новые пластиковые окна, которые вставляли «новые» мастера, по классической технологии должны крепиться прежде всего анкерными болтами через отверстия в вертикальных стойках оконных блоков к торцам бревен. Тогда вертикальные элементы оконных блоков усиливают устойчивость простенков.

А лишь потом запениваться макрофлексом, который является в большей степени утеплителем, чем крепежным средством. Но современные строители-шабашники, как правило, для облегчения своей работы установкой анкеров пренебрегают, ограничиваясь лишь запениванием щелей и убеждают хозяев, что так и должно быть.

В большинстве случаев окна действительно не вываливаются, да и бревна простенков фиксируются и держатся пеной. Единственное, на что следует обратить внимание при этом — чтобы пена макрофлекса с внешней уличной стороны была полностью закрыта от попадания на нее солнечных лучей оконными элементами.

Если же солнце будет постоянно освещать выглядывающую местами пену, то после непродолжительного времени она пожелтеет и рассыпется в пыль со всеми вытекающими последствиями. И это происходит уже через год-два.

Иногда в случаях, подобных вашему, и при невозможности узнать на сто процентов, есть ли все-таки в простенках нагеля, пластиковые наличники усиливают деревянными наличниками (снаружи и изнутри или только с одной стороны). Они хотя и являются декоративными элементами, но все равно усиливают конструкцию стен. И не дадут им вывалиться в случае чего.

Солидный возраст дома — гарантия того, что он давным-давно и полностью дал осадку всего сруба. Следовательно мало вероятно, что будут происходить какие-то его подвижки.

Но большие динамические нагрузки на простенки лучше не давать. То есть гвоздь для того, чтобы повесить новую картину внутри дома между окнами, забить можно. А кувалдой стучать в этих местах не следует ни при каких случаях.

В самых крайних случаях, которые бывают весьма редко, простенки начинают прогибаться, что заметно становится невооруженным глазом. Тогда их усиливают установкой с обеих сторон и с улицы и изнутри помещения деревянными стойками-колоннами (реже металлическими). В них через стены сверлятся отверстия, через которые вставляются длинные болты-шпильки с шайбами и гайками. Их заворачивают и выпрямляют стены.

При необходимости закрывают декоративными элементами, чтобы в глаза не бросалось.